Обо всем и ни о чем.

Ну, слава Богу!Похоже, друзья, все снова заработало и я могу выложить здесь свеженький рассказ. Если вы не против, конечно! Итак:
Случай на охоте
Ох, как много есть в мире занятий, о которых мечтают люди, долгие месяцы и годы работающие в море. От самых простых, незатейливых и до таких замысловатых, что и думать-то о воплощении их страшновато. Однако и думают, и мечтают, глядя на бесконечные океанские просторы, но обычно такие мечтания забываются напрочь, когда моряк сходит на берег, чтобы какое-то время отдохнуть, набраться сил и энергии от жены и детей, надышаться берегового, земного воздуха с его вкусом и запахами, наполниться красками и звуками земной жизни. Все это будет потом, в море, приходить во снах, вновь и вновь переживаться в таких деталях, что и сам будет удивляется моряк, что помнит их…И будет все это помогать моряку переносить тяготы постоянного одиночества посреди безбрежных вод.
Однако рано или поздно, наступает такой момент, когда моряк понимает, что подошел к какому-то краю в жизни, что больше не может, да и не хочет уходить в море от недолюбленной жены, от недоласканных детей, да и от таких же желанных, больших и маленьких земных радостей. И вот, дело сделано – решение принято, и сошел моряк на берег, чтобы начать береговую, земную жизнь, такую нормальную, манящую и тревожно-неизвестную после долгих лет скитаний по морям и океанам.
Новая, не совсем понятная после строго расписанной, четко распределенной и предсказуемой судовой, жизнь... Возможностей – через край, только не ленись! Живи и радуйся, получай то, о чем мечтал долгие годы. Некоторые так и делают, воплощая свои нехитрые по сути желания и мечты, а особо рисковые люди даже пытаются воплотить в жизнь те из мечтаний, о которых и думать-то без учащения биения сердца не получалось. Именно так и случилось с героем этого рассказа, Сергеем.
Помаленьку, постепенно привыкал он к береговой жизни и к тому, что стоящую на столе высокую вазу с цветами не нужно переставлять подальше от края - не упадет она на качке, над кроватью не висит «расписание по тревогам», а под кроватью не лежит спасательных жилет. Постепенно перестал Сергей просыпаться по ночам с ужасом от полной тишины и лихорадочными мыслями о том, что могло произойти и почему молчит телефон. Научился Сергей вскоре сразу вспоминать, что с главным двигателем и динамками все в порядке, их просто нет. Да и звонить ему никто не должен, потому что все это осталось там, в море, в другой жизни, а сейчас он дома, рядом тихо посапывает жена, чуть слышно гудит холодильник на кухне, изредка плеснет рыбка в аквариуме, да кот мягко прошуршит лапами по полу, неспешно направляясь к своей чашке с кормом…
«Сейчас захрустит своими подушечками, - подумал Сергей, повернулся, обнял рукой жену, убедившись при этом, что ее теплые, уютные сокровища на прежнем месте, уткнулся носом в затылок и ощутил от ее недавно мытых волос аромат то ли молока с медом, то ли каких-то трав, то ли цветов, то ли еще чего-то такого, совершенно неземного. Это было самое настоящее счастье. С этим ощущением Сергей снова погрузился в сладкий, ничем не обремененный, спокойный сон.
Проснувшись утром, он сразу уловил дурманящий аромат только что правильно сваренного кофе и фирменной яичницы, которые у жены получались как-то по-особенному вкусными. Он сам умел много чего готовить, но Еду, приготовленную ею, нельзя было и сравнивать с приготовленной им Пищей. В лучшем случае, приготовленное им вполне можно было есть, если ничего другого не предлагалось, да и как немудреная закуска для теплой мужской компании это был вполне неплохой вариант.
Так было всегда, сколько он помнил себя рядом с ней. Наверное, будучи тогда еще курсантом, он потому и влюбился в нее сразу и окончательно, прямо там же, на студенческо-курсантской вечеринке у нее в гостях, на родительской даче, впервые уплетая приготовленную ею яичницу. Этот вариант завтрака для Сергея потом стал нерушимым правилом и даже законом в их семье, лишь изредка дополняемым чем-нибудь вкусненьким. Все мягкие, тактичные попытки жены внести поправки в это правило натыкались на столь же мягкое, с улыбкой, но решительное отрицание кардинальных перемен в утреннем меню. Так, еще задолго до свадьбы, это и стало их самой первой семейной традицией.
В правильности выбора жены он убеждался всю свою дальнейшую жизнь. Это относилось ко всему, чего бы она ни касалась, что бы ни делала. Всё он любил в ней, все ему нравилось. Сергей даже стеснялся немного этого своего счастья, поскольку далеко не всем оно в жизни давалось. Это он хорошо понял за годы работы в море, повидав всяких жизненных невзгод и поворотов судьбы у людей, окружающих его.
Это зимнее утро незадолго до Нового года было особенным. Одна мечта, которая регулярно посещала его в море, должна была воплотиться в жизнь. Сегодня он уезжал со своими старинными друзьями в тайгу, чтобы принять участие в самой настоящей охоте.

Итак, продолжаю тему "И это все о нем"

Операция «Прорыв»
Тогда, в 1988 году эта история захватила весь мир. Все с затаенным дыханием следили за развитием трагедии в лагуне у мыса Барроу, Аляска. Три серых калифорнийских кита – мама,папа и дитеныш. возвращались из Арктических вод, где кормились планктоном. В мелководной лагуне решили остановиться и еще подкормиться. В это время тяжелые многолетние арктические льды закупорили вход в лагуну и, сев на мель, льды стали нагромождаться, наслаиваться. В результате получился барьер. Киты были в ловушке. Обычно такие проблемы эскимосы, местные жители селения, являясь китобоями, решали просто, не особенно вдаваясь в рассуждения – их просто съедали, благодаря своих богов за то, что подогнал им еду.
В тот раз все пошло не так – там в тот момент случайно оказалась журналистка, которую в фильме сыграла Дрю Бэрримор. Она и пульнула в свою редакцию информацию. И она сработала! Начался информационный бум по организации спасения китов, поддерживаемый во всех уголках планеты.
Ни эскимосам-китобоям, ни правительству США уже некуда было отступать. Рейган позвонил Горбачеву и далее - по команде. В то время заканчивали арктическую навигацию после смены экипажей дрейфующих полярных станций "Северный полюс..." Ледокол "Адмирал Макаров" и ледокольное арктическое судно-снабженец. Они и направились на спасение китов.

Дальше просто прочтите короткую заметку про это здесь: https://fishki.net/2414126-plenniki-aljaski-operacija-proryv.html
Эскимосы прозвали китов Сику(лед), Путу(Лунка) и Каник(снежинка), правда журналисты потом почему-то стали звать дитеныша Бон-Бон
Если появятся вопросы – я на них отвечу.

А сейчас несколько фотографий сделанных тогда во время операции. На ледоколе «Адмирал Макаров» старпомом был Александр Игоревич Пацевич, а на мелкосидящем арктическом ледокольном снабженце-вертолетоносце «Владимир Арсенеьев» был другой мой товарищ, Александр Николаевич Попков(рассказы «Все путем» , «Умка» и другие – о нем и по его жизненным сюжетам)
На фото – Александр с той самой журналисткой, которая всю эту историю и затеяла. Ее сыграла Дрю Бэрримор


Такие проруби и пилили бензопилами, постепенно продвигая китов от одной к другой, к выходу из лагуны, надеясь, что ледоколы пробьют торос и сделают этот выход. Слева крайний – Александр.


А это Александр управляет ледоколом "Адмирал Макаров". Тройная ручка – это управление тремя основными винтами, на которые выведена вся мощь ледокола (36 тыс лошадиных сил). В то время мощнее был только атомный ледокол «Ленин» (44 тыс л.с.)


И снова очень рекомендую посмотреть онлайн фильм об этой истории "Все любят китов". Не пожалеете, очень трогательный фильм. Правда там русских моряков несколько смешно показали. Ну, да уж такие у них, на Голливудщине, представления о нас))

Саксофон в сметане

Ох, как же иногда хочется провалиться… Куда угодно, хоть сквозь землю! Бывает, еще как бывает такое в жизни! К счастью, сбывается это желание крайне редко, да если и сбывается, то зачастую совсем в другое время, по другому случаю и далеко не всегда к месту. Так и случилось со старпомом, ходившем на судне, которое работало на линии Дальневосточного пароходства между Юго-Восточной Азией и Соединенными Штатами. Она представляла собой много портов там и там, да два больших перехода через океан. Полный круг занимал три месяца. Делалось три полных круга, а затем – смена экипажа. Обычно происходила она в Японии.
Прибывший на пассажирском судне в Японию экипаж привозили автобусом в порт захода, списывающийся экипаж быстро сдавал дела и уходил на том же пассажирском судне домой, чтобы через круг вернуться, а сменный продолжал работу до их возвращения. Трудно, очень трудно работать девять месяцев без захода домой. Люди устают. Всемирная Организация Здравоохранения провела исследования и пришла к выводу, что у моряков после трех месяцев рейса начинаются изменения в психике. Именно поэтому сегодня практически все судоходные компании мира не допускают нахождения моряков в рейсе больше четырех - шести месяцев.
В тот раз все было иначе. Перед приходом в Японию капитан собрал экипаж.
- Товарищи. Сейчас замены не будет. После обработки в Японии мы идем в Находку. Там делаем все необходимое – предъявляемся инспекциям для продления документов, проходим все, что нужно пройти, берем топливо, продовольствие и снабжение, а потом идем и делаем еще один круг. После этого - замена в Японии.
Экипаж долго не мог успокоиться. У многих сразу же нашлись больные тещи, бабушки при смерти, готовые вот-вот раскрыться язвы и жены почти на сносях, а также другие всевозможные причины для списания, но никакие заявления не принимались.
Перед приходом капитан вызвал старпома.
- Расклад, Александр, такой, – начал капитан, - по приходу я еду во Владивосток, а ты останешься на судне. Ты холостой, да и дела у меня серьезные в пароходстве. Со службой мореплавания все согласовано. Тем более, что диплом капитана у тебя есть, да и следующий свой рейс после отпуска ты, скорее всего, пойдешь уже капитаном. По службе на судне не сомневаюсь. Ты все организуешь должным образом. Со снабжением и проверками – тоже. В рейсе я с тобой рассчитаюсь. Двое суток полнейшего отдыха гарантирую. На вахту эти дни не будешь выходить. Согласен?
А почему бы и нет? Судно без капитана или старпома на борту не может быть. Так что, все справедливо. Тем более, что старпом в то время был совершенно холостым.
Трудно описать все то, что происходило на той стоянке. До конца понять это могут только моряки, сами побывавшие на таких стоянках в своих базовых портах.

Судно, не менее пяти лет не заходившее в родной порт, было очень лакомой приманкой для проверяющих всех видов, рангов, уровней и мастей. Пожарные, санитарные, Регистр, охрана труда, материальный учет, ведение документации, проверка учета, комплектации и хранения аварийного и спасательного имущества, навигационная работа, корректура карт, ведение сотен формуляров и всевозможных журналов, испытания спасательных плотов, поясов и штормтрапов, перезарядка огнетушителей, испытания тросов и такелажа… Перечислять и перечислять то, что проверялось за те три дня на судне! Не было этому конца. Их, этих проверяющих бывало по пять-семь в день! Каждый требовал внимания, каждый искренне считал, что вообще, заход в порт сделан только ради этой, именно его проверки.
И все это происходило на фоне приема топлива, машинного масла, пресной воды, снабжения, продуктов, а также бега с препятствиями по конторам, инспекциям и агентствам.
К борту подходили танкера и баржи, подъезжали грузовики и фургоны. Штурмана, механики, матросы и мотористы валились с ног от усталости и от глубочайшего недосыпа, ведь ко всем приехали жены и подруги, которые приступали к своим делам с наступлением вечера. Глаза моряков, однако, сверкали счастливым блеском на осунувшихся, почерневших лицах. Жизнь брала свое…
Не слабый физически, старпом к концу третьего дня стоянки был точно в таком же состоянии, если не считать отсутствия блеска в глазах. Все было нормально, но беспокоил артельщик. Питание экипажа – это забота старпома. Забота настолько серьезная, что не до шуток. Продуктов привезли так много, что появлялось некоторое сомнение, войдут ли они все в кладовые и холодильные камеры.
До определенного момента державшийся, артельщик вдруг стал проявлять признаки постепенного «сваливания в штопор». О том, что он способен запить в родном порту, старпом знал, однако надеялся, что этого не случится. Случилось. Одно успокаивало – продукты были уже на борту, оставалось их только разместить.
Серьезная стадия, означавшая окончательный уход артельщика из действительности, совпала с окончанием операции по получению продуктов. Все это выяснилось, когда старпому принесли ключи от артелки, потому что владелец их временно потерял способность за что-либо отвечать. С мрачными чувствами, естественно, старпом сразу пошел в артелку. На удивление, там все было не так уж и плохо. Все продукты разнесены, накладные пробиты, все сведено и расписано в книгах учета. Настроение значительно улучшилось.
- «Может же, стервец! - тепло подумал Александр, - Но задницу ему после отхода все равно надеру!»
На четвертый день вернулся капитан. Приехал он не один. С ним был капитан-наставник. По чью душу, Александр понял сразу. Значит, в предстоящем рейсе будут смотрины. Смотреть наставник будет его, Александра. Нормальная практика перед назначением.

К вечеру все формальности были закончены, экипаж на борту. Заказали властей. Прибыли они только в три часа утра. До шести оформляли. Измученный народ с нетерпением ждал выхода в море и отдыха.
Как только власти сошли, капитан сказал Александру, что отшвартовываться, а также выходить из порта и залива старпом будет сам, с наставником это согласовано.
- По выходу из залива сдашь вахту третьему помощнику, и до самой Иокогамы, то есть двое суток ты свободен, на вахту не выходи. Можешь делать что хочешь.
- В рамках приличия, конечно!- с улыбкой добавил капитан.
- На неприличное уже и сил совсем нет, – ответил старпом.
- Это на работу сил может не хватать, а на глупости они почему-то всегда находятся, - пошутил капитан. Лучше бы он не говорил этого!

И не знаю почему, но в минуту грусти захотелось вдруг перечитать этот, давно написанный рассказ. Перечитал и хочу поделиться им с вами.

Это было в Мадрасе...

Шла вторая неделя, как они стояли в Мадрасе, а впереди… В сезон дождей никто не решился бы назвать дату окончания сначала выгрузки, а затем - погрузки. Да и у причала-то всего третий день. Неделю с лишним простояли на рейде, где единственным светлым пятном были постоянно подходившие маленькие лодчонки с мальчишками, менявшими крупные, еще шевелящиеся креветки на хозяйственное мыло, сигареты, сгущенку. Заканчивался пятый месяц рейса. Чужой флаг, чужой пароход, только наполовину «свой» экипаж. Кондиционер не работал уже третьи сутки. Стармех обещал, что сделают…
Старпом только что сменился с ночной вахты и сидел на небольшом диванчике в своей, душной уже с утра каюте, уставившись невидящими глазами в одну точку. Он понимал, что подошел к какому-то краю и, сделав еще один шаг, куда-то полетит, ломая все на своем пути. Или не полетит, а совсем наоборот, что-то огромное, непереносимо тяжелое вот-вот, ломая все, упадет на него.
- «Большая разница, - подумал Александр и внутренне горько усмехнулся, - ты упадешь или на тебя упадет…»
Пять месяцев – это серьезно. Начинается депрессия. Или что-то иное? Может быть, виной этому состоянию грузчики-индусы, которые так и норовили подложить какую-нибудь пакость? Может быть. Это же с ними он воевал всю ночь, заставляя хорошо укладывать на дне трюма огромные, по две – три тонны весом, гранитные глыбы? Никакие доводы о том, что в шторм эти глыбы могут сдвинуться, и тогда судно перевернется и погибнет, не действовали. Грузчики просто принимали его за «слегка не в себе», поскольку прекрасно знали вес этих камней и, в меру своего жизненного опыта, понимали, что сдвинуть их невозможно. Покачивая головами в своей особой, немного странной манере, они соглашались с ним, но, отвернувшись, делали все по-прежнему, под свое странное «Ар-ря!» толкая висящую на стропах очередную глыбу.

Это уже не бесило. Это убивало, и Александр вновь и вновь бросался к супервайзеру, к бригадиру, чтобы в сотый раз объяснить, что до Японии они с такой укладкой не дойдут и потребовать переделать уже сделанное. И так - весь день и всю ночь. Бессилие… Полное бессилие и опустошение навалились на него. За открытым иллюминатором, добивая, отвратительным голосом каркала ворона.
- Александр Игоревич, - прервал это состояние плотник, пришедший с замерами пресной воды, - там супервайзер по трюмам ходит с третьим. Сказал, что зайдет через полчаса.
Вздохнув, Александр кивнул, встал и пошел в душ. Минут через пятнадцать он был чист и свеж. Часть усталости ушла.
Чайник уже закипал, когда супервайзер с большой стопкой документов в руках постучал в косяк двери.
- Входи, Амит. Привет!
- С добрым утром. Как дела, чиф?
- Все хорошо. А у тебя?
- У меня-то все в порядке, а вот по твоему виду не скажешь, что у тебя все хорошо.
- Да ладно… Устал немного.
- Я понял. Зашел предупредить, что в пятницу бригад не будет.
- Почему?
- Это долго объяснять, но основная причина – в воскресенье у тамил свой праздник, поэтому на пятницу назначен выходной. В нашем штате в-основном живут тамилы.
- А ты тоже тамил?
- Нет, я брамин, - с гордостью сказал Амит.
- Понял, - ответил Александр, благоразумно решив, что углубляться дальше в кастовый вопрос не стоит.
- Что ты будешь делать в пятницу? – спросил Амит.
- Ничего. – немного подумав, ответил Александр, - Ничего не хочу делать в эту пятницу.
- Ты знаешь, я хотел спросить кое-что.
- Спрашивай.
- Мы давно уже работаем с тобой, и я отношусь к тебе, как к хорошему другу. Мне хотелось бы подарить что-нибудь или сделать что-нибудь такое, что тебе очень нужно. Не от фирмы. От себя. Хочешь, мы поедем и закажем тебе какую-нибудь красивую одежду? Или ты хочешь в ресторан?
- Спасибо тебе, Амит! Ничего не нужно. А впрочем…
- Говори, я постараюсь все исполнить.
- Поесть в красивом и приятном месте чего-нибудь совершенно экзотического, а потом посидеть у тихой воды, но не той, по которой я на этом судне хожу. А еще - зелень и цветы вокруг, небо, птицы и удобный шезлонг часа на два-три. Но самое главное – никого вокруг!
- Хорошо, Александр. Полагаю, к пятнице я что-нибудь придумаю.
- Да ладно тебе, Амит! Я пошутил. Ничего мне не нужно, да и вряд ли удастся с судна уйти. Таковы порядки в компании.
- Все, Александр, знаю. Это моя забота – продумать это как следует.

Итак, сегодня посмотрим на одно из двух самых больших действующих нефтеналивных судов в мире, под названием "Seaways Laura Lynn".

Вот оно:


Данные:
Длина 380 метров
Ширина 68 метров
Осадка(подводная часть) 24 метра(8-этажный дом)
Грузоподъемность 3 млн баррелей или 600 тыс. тонн
Скорость 16,5 узлов ( 30 км/час )
В переводе на стандартные 60-тонные ЖД цистерны - это 10000 цистерн или 100 сверхтяжеловесных(до 100 цистерн)составов.
Экипаж стандартный - от 19 до 21 человека.

Сегодня состоялась очередная мировая сенсация в области судостроения и мореплавания. К нам в Находку, через неделю после приемки у судостроителей(Ю.Корея) пришел самый большой в мире на сегодняшний день контейнеровоз "Madrid Maersk"(Дания):



Снимок сделан в Ю.Корее, у достроечной стенки. Других его снимков пока нет. Судно пришло к нам получить запасы топлива(15 тыс. тонн) и воды. Сфотографировать его у нас пока невозможно - горят леса и всё покрыто дымкой.

Размеры его: 399 Х 58 метров, что равно четырем футбольным полям. Подводная часть его - глубиной в семиэтажное здание. Надводный борт - еще столько же.
Грузоподхемность более 200 тыс. тонн или 20 568 20-тонных контейнеров. Если эти контейнера выставить один к другому в длину(6 метров), то получится линия в 128,5 километров. Скорость его в море 21-25 узлов(40 - 45 кмчас), что невероятно для таких размеров. Экипаж 21 человек.

Вот так судно смотрится в полном грузу, с 40-тонными контейнерами(на примере предшественника):


А это - для сравнения размеров: