---------------------------------------------------------
Согласно исследованию «Левада-центра», проведенному в 2011 году, 62% россиян не покупают книг, 45% их практически не читают, а еще 13% читают реже одного раза в месяц. Одно поколение назад, в 1994 году, нечитающих было всего 23% и 16% читали книги реже одного раза в месяц. Мы стремительно перестаем читать и вообще интересоваться тем, что не относится к нашей повседневной деятельности.
Еще в 2002 году академик Владимир Игоревич Арнольд заметил с трибуны Государственной думы, что эта общемировая тенденция поощряется в обществе потребления, поскольку «приобретение населением культуры (например, склонности читать книги) плохо влияет на покупательную способность... и вместо того, чтобы ежедневно покупать новые стиральные машины или автомобили, испорченные культурой граждане начинают интересоваться стихами или музыкой, картинами и теоремами и не приносят хозяевам общества ожидаемого дохода».
Вместе с желанием читать книги исчезает стремление учиться. Тот же опрос 2011 года свидетельствует, что после дороговизны обучения самой большой проблемой школы стало отсутствие у детей стремления к знаниям. В этом дети берут пример с родителей, из которых только 4% считают невежество чем-то зазорным. По моим наблюдениям, незнание каждого предмета взрослые оправдывают особой, уникальной формулой: физику обычно «плохо учили в школе»; химии никто не знает, потому что «у нас была плохая химичка»; география неведома из-за «географического кретинизма»; арифметические и логические ошибки простительны, так как «у меня с математикой плохо»; рисование и труд «не мое — руки кривые»; иностранные языки и русские стихи помешала выучить «плохая память»; русский язык и правописание не дала освоить «врожденная безграмотность»; с музыкой не сложилось — «у меня слуха совсем нет»; биологией «не интересуюсь, как-то не очень люблю животных»; анатомия была «неинтересна, кроме физиологии семейной жизни, хи-хи»; историю «не знаю, к стыду своему».
То есть в массе своей мы согласны, что именно историю не знать плохо, оправдания этому не подберешь, и собеседнику разрешается даже постыдить нас за такое незнание. Весь этот набор не мешает считать себя творческой личностью и даже интеллигентом. Да и вообще зачем нужно много знать, если все можно посмотреть в интернете? Не собираемся же мы всей страной играть в «Что? Где? Когда?»?
В 2008 году мне довелось читать в одном детском лагере лекции о «Вокруг света». Был там особый отряд десятиклассников из богатых семей. Меня предупредили, что сладу с ними не будет. Якобы вожатых эти детишки держат за слуг, запретов не терпят и предаются любви во всех ее формах. Им-то я и задал волнующий вопрос: «Говорят, что вы народ не бедный и вам все гарантировано. Как по-вашему, зачем нужно много знать?» За банальным ответом «много знать нужно для того, чтобы быть умным» последовали куда более глубокие: «чтобы было что детям рассказать», «чтобы мои дети меня уважали», «чтобы было что вспоминать в старости», «чтобы грамотно с девочкой познакомиться». Сказавший это разделил специальный приз — дыню — с девушкой, которая дала симметричный ответ: «чтобы грамотно с мальчиком познакомиться». Наша лучшая дыня досталась девушке, покорившей всех ответом — «чтобы самому себе не надоесть». А потом ребята захотели услышать мою версию. Она была примерно следующая: «Все вы неизбежно станете руководителями, и вас будут постоянно водить за нос, выдавая плохую работу за хорошую, дешевое за дорогое, провалы за успехи. Так поведут себя и ваши подчиненные, чтобы не напрягаться, и ваши руководители, чтобы использовать вас. Всего вранья ни по какому интернету не проверишь. Выходит, вам стоит много знать, чтобы вас было труднее обмануть».
Аплодисментов я не сорвал, но они задумались и сказали: «Что-то в этом есть». Прошло четыре года, а мне и сейчас кажется, что в этом что-то есть.
Михаил Шифрин (не юморист
