Река моего детства, часть 4.

Перехожу к часть четвертой.
Самые смелые и безрассудные жители поселка ныряли в реку со скалы, нависавшей над ней. Это было очень опасно, потому что их сразу же подхватывало течение и быстро уносило в сторону поселка. Причем оно в этом месте относило пловца в сторону противоположного берега, где вода была еще холоднее. Да и река там была намного глубже. Особенно страшным становилось это место во время разлива реки. Течение несло щепки, ветки, смытые с берега деревья. А однажды оно унесло чью-то лодку. Она неслась прямо на скалу. Наконец она врезалась в скалу, но не отскочила от удара, потому что течение начало затягивать ее под скалу. Через мгновение она исчезла и вылетела с другой стороны. Но это была уже не лодка. Вместо нее вода вынесла кучу мелких щепок. Мне стало очень страшно, потому что однажды в такое же половодье мы плыли на моторной лодке, и наш мотор заглох. Нас понесло прямо на эту скалу. К счастью, мотор начал работать, когда до скалы оставалось буквально метра 3-4, потому что казалось, что до нее уже можно дотянуться руками и оттолкнуться (безрассудная мысль!), и мы успели избежать столкновения.
Ходить на Собачьи скалы нам не разрешали. Родители боялись, что мы можем упасть в воду. Но мы все равно туда ходили, потому что там было много гротов, пещер, маленьких ущелий, а в некоторых местах были небольшие каменные колодцы, наполненные водой. Все эти места были такими таинственными и притягательными, что не ходить туда мы не могли. Сверкал на солнце гранит, пахло смолой, а с реки тянуло прохладой. По выходным дням многие жители поселка приходили сюда семьями.
Рядом с Собачьими скалами был цех, в котором пилили древесину. Вокруг цеха накопился толстый слой опилок, щепок, ненужных обрезков древесины. Это место облюбовали для своей жизни жуки – усачи. Они были здесь нескольких разновидностей: серые, черные, с длинными усами и с короткими, с разводами на спинке и без них. Их было так много, что воздух гудел от их движения. Они летали в разных направлениях, но не хотели свернуть, если встречали человека. Наоборот, они стремились прицепиться к его одежде или к волосам. Это было ужасно, потому что жук тут же запутывался в волосах, пытаясь выстричь в них себе дорогу к свободе. Вытащить его можно было только с пучком волос. У жуков были крепкие челюсти, которыми они грызли древесину, а заодно и кусали того, кто пытался схватить их. Мы их звали стригунами. Теперь я понимаю, что наши дикие края были раем для энтомологов, потому что там водились редкие и очень красивые насекомые. Кроме стригунов, там было великое множество самых разнообразных жуков всех расцветок и размеров. А сколько здесь было бабочек! Они были мелкими и крупными, пестрыми, однотонными, с разными оттенками голубого, зеленого, коричневого, оранжевого цвета. Их было очень много, и казалось, что это порхают не насекомые, а лесные цветы. Можно сказать, что мы жили в заповеднике, потому что никто не мешал спокойной жизни дикой природы, которая окружала нас.
Как-то мы с моей подругой Людой пошли на Собачьи скалы тихим августовским днем. Мы погуляли по тропинкам, петлявшим среди чахлых сосенок, и вышли на самое высокое место, с которого была видна река до самого поворота. Здесь нам встретился мой друг Витя Б. с фотоаппаратом. Он начал нас фотографировать: на скале, под скалой, у обрыва, среди сосен, на пеньке, на поваленном дереве. Мы смеялись и позировали так, как он требовал от нас. Вскоре пришел еще один Витя. Он учился в одном классе с Людмилой. Мы стали фотографироваться втроем. День был очень теплым, солнечным и тихим. На память о нем остались фотографии. Мы на них веселые и жизнерадостные, беззаботные и счастливые. Как бы мне хотелось встретить моих старых друзей, которых я не видела с тех пор, как мы окончили школу.
Прошло каких-то сорок с небольшим хвостиком лет, и мы встретились. Мой друг Витя Б. теперь смотрит на меня с другой фотографии. Он на ней с бородой и похож на Будулая. На полочке у меня лежит настоящая морская ракушка, привезенная с настоящего моря, омывающего берега знойного Йемена. Ее подарил мне Виктор Б. А с Людой мы пили чай, (и не только), в ее небольшой квартире на улице Омулевского в славном городе Иркутске и вспоминали наше общее прошлое. Заодно вспомнили и нашу давнюю прогулку на Собачьи скалы. Время от времени мне звонит и второй Витя, который живет с семьей в Алтайском крае.
По вечерам в поселковом клубе, который находился на правом берегу реки, показывали кинофильмы. Обычно мы, жители левобережья, старались переправиться на правый берег пораньше. Но бывало так, что мы опаздывали на тот рейс лодки, которым отправлялись в кино жители нашей стороны реки. Тогда нас переправляли через реку мальчишки на маленьких лодочках. Они изо всех сил гребли веслами, но течение все равно сносило лодку в такое место, которое было далеко от клуба.
На берегу реки стояла поселковая баня. Это было очень старое здание, в котором воду грели в котлах. А накачивали ее в эти котлы с помощью шлангов и насосов. Зимой вода в шлангах замерзала и не хотела литься в котлы. В самой бане было холодно. В кабинках, где мы оставляли одежду, стены покрывались инеем. Иней был и на полу, и в углах бани. В предбаннике было грязно. А моечное помещение было маленьким, и люди иногда ждали, пока освободится место, чтобы поставить тазик. Мы сильно мерзли в этой бане, но другой у нас не было. Потом построили баню на левом берегу реки. Она была просторной, теплой и чистой.
Прямо против Собачьих скал находился большой остров с песчаным пляжем. Те, у кого были лодки, отправлялись отдыхать на этот пляж. Те, у кого лодок не было, терпеливо ждали, когда их кто-нибудь пожалеет, возьмет в свою лодку и перевезет на остров. От пляжа тянулась небольшая песчаная коса. Между нею и островом был маленький узкий заливчик, в котором вода была немного теплее, чем в реке. Дети «плюхались» в этом заливчике. Когда мы подросли, то наши одноклассники переправляли нас на остров на своих лодках. Мы нисколько не боялись плавать с ними, потому что полностью им доверяли.
Но иногда такие переправы заканчивались трагически. Сколько людских жизней унесла наша река! Стоило перевернуться лодке и – трагедия! Тонули дети, взрослые, а иногда и целые семьи. Я знала одну женщину, у которой река отняла мужа и троих детей. Моя мать всегда боялась этой реки и не уставала твердить мне о том, как она опасна. Только я не слушала ее и нисколько не боялась нашей реки.
Осенью по реке шла «шуга». Так называется мелкий лед, перемешанный с водой. Он похож на ледяную кашу. Чем ближе к зиме, тем гуще «шуга». Наша лодка вся покрывалась льдом и становилась очень скользкой. Иногда она застревала в «шуге» и не могла двигаться дальше. Тогда люди начинали ее раскачивать. В каше образовывались промоины, и лодка начинала движение. Наступал день, когда уже и раскачивание не помогало, и лодку вытаскивали на берег. Теперь людей через реку перевозил обледеневший катер. Но и его приходилось раскачивать, чтобы он мог плыть. Иногда бывало так, что у катера переставал работать мотор. И тогда он быстро плыл вместе с «шугой» вниз по течению. Были случаи, когда его уносило за поворот. Но не было случая, чтобы моторист не наладил «барахливший» мотор. Если катер долго не показывался из-за поворота, то за ним устремлялся другой катер и брал его на буксир. Мотористы в поселке были очень уважаемыми людьми, потому что хорошо знали свое дело. Но я всегда боялась этих катеров. Мне было страшно, когда катер круто разворачивался на реке, потому что он сильно наклонялся в ту сторону, в которую поворачивал. Мне казалось, что он перевернется, или мы просто выпадем на повороте в реку.
Детей в школу и из школы в такие экстремальные дни возили на маленькой моторной лодке. Мы садились на скамеечку в этой лодке и замирали от страха, потому что от уровня воды с «шугой» до верхнего края бортов лодки было буквально несколько сантиметров. Бывало, что наш «паром» застревал в шуге или у него глох мотор. В таких случаях мы, не шевелясь, смотрели на моториста, как на бога, потому что понимали, что наши жизни полностью в его руках. Он возился с мотором, ругался, старался оживить мотор лодки, а река стремилась унести лодку из поселка. Взрослые люди стояли на берегу и ничем не могли нам помочь. Иногда нас уносило довольно далеко. Но мотор все-таки заводился, начинал весело тарахтеть, и мы плыли вверх по течению среди льдов. Какие же глупые были наши родители! Ничего бы не случилось, если бы мы несколько дней побыли дома. Но нет! С риском для жизни они отправляли нас в школу на этой ненадежной лодке. Видимо, они были очень ответственными людьми и в нас тоже воспитывали это полезное в жизни качество.