По волнам моей памяти

Когда-то, очень давно, мои ровесники-ребята, покинув родной аэроклуб становились военными летчиками, летчиками гражданской авиации, испытателями новейшей техники в ЛИИ, после службы в ВДВ - испытателями парашютов. Многие, очень многие остались в авиации. Девушки повыходили замуж, но некоторые работали бортпроводницами даже имея семью. Но, поверьте - это сложно. После рождения сына меня пригласили в Центральный аэроклуб им.Чкалова летать на спортивных самолетах. Трудно дался мне отказ... За время моей досаафовской юности много было несчастных случаев и имея сына... я решила не испытывать судьбу.
Почему я начала издалека? Да потому, что уже в то время на крупных аэродромах можно было увидеть людей в спецодежде, снующих в непосредственной близости к технике. Рабочих проверяют не так, как летчиков и пропуска им для работы на аэродроме получить достаточно просто. И зарплаты таковы, что квалифицированные специалисты на рабочие должности не идут. А сейчас - тем более. Значит - опять гастарбайтеры... Самолеты просто так не падают и даже если на борту произошла нештатная ситуация, командир воздушного судна (КВС) должен был сообщить о ней на землю. Значит - не успел...
А теперь вслух о том, о чем когда-то уже говорила. Два дня я молчала, а теперь имею полное право не дать слова в своем дневнике тем, кто обыденно продолжал пересказывать страшную трагедию наряду с выкладыванием на сайте старых стишков, рецептов тортов и открыток с розочками...
Что может сделать и сказать обычный человек, который из новостей узнал о трагической гибели незнакомых ему соотечественников? Каждый ищет и находит ответы на эти вопросы самостоятельно, в зависимости от воспитания, социальных установок и собственных неврозов. Траур обязывает к снижению повседневного шума, в словах, в поступках, в мыслях - для того, чтобы подумать о вечном, о чем-то своем, помолиться, мысленно разделить горе с пострадавшими. Никого не поучаю (упаси Бог!), потому что правила поведения в этот печальный день остается на усмотрение самих людей.