Израильские зарисовки. Отель без барабашек. Мезуза.

На фоне других отелей, Isrotel Ganim оказался внешне весьма скромным зданием, без изысков и балконов. Обитатели отеля так и прозвали его «наша больничка».
Правда, все окна, величиной от потолка до пола, смотрели на Мёртвое море. Приезжих было мало – не сезон. Это радовало. Хотя к полудню прибрежные отмели Мёртвого моря, обсыпались страждущими вылечить всё и сразу. Сверху из окна эта картинка напоминала блюдце с мёдом, в котором завязла россыпь мух.

После долгого пути, хотелось поскорее принять душ и поужинать.
Принимающие администраторы милы и предупредительны, но по-русски, увы, только по делу, а чаще без дела повторяли мягко с растяжкой, будто видели перед собой маленьких детей и делали им «козу-козу»: «Шало-о-о-ом! Как диля-а-а? Добрий вече-е-е-ер! Пажальста-а-а-а!»
Когда «козы» недоставало для разрешения насущного вопроса, срочно нажимали кнопку - появлялся наш бывший соотечественник и языковый барьер мгновенно рушился.

В огромном фойе стоял не навязчивый аромат со сладковатым привкусом.
Анну весь отдых не покидало любопытство, сколько же надо прыскать этого аромата, чтобы насытить такое огромное пространство, причём поддерживая постоянный уровень запаха?

Девушка в чёрной униформе, напоминающей скорее военную форму, чем деловую одежду отельного клерка, поднесла крохотные «напёрсточки» с лимонной водой.
Вероятно, для освежения пересохшего рта, но никак не для пополнения, иссушённого дорогой, организма.
Ммм.да…В Египте и Эмиратах угощали огромными бокалами умопомрачительно вкусного сока, от которого измождённые дорогой гости облегчённо вздыхали и таяли.
Дефицит воды, однако, в этих жарких странах сказывался по-разному. В Египте и Эмиратах встречающий фреш, но в номере изредка появлялась одна, две трёхсотграммовые бутылочки воды. Здесь же сообщили, что в кранах питьевая вода, только нужно кипятить.

Приятно удивило, что паспорта не забрали, как в Египте и в Эмиратах. Не было и цветного пластмассового браслета на руке, чтобы сразу «видеть», с КЕМ имеют дело работники отеля.
Что-то в этих браслетах было унизительное, будто клеймо на ухе у баранов.
Вероятно, браслеты предназначались для персонала из-за языкового барьера. Но Египетская «браслетная реальность» чётко отражалась на лицах обслуги. Почему-то «браслетили» только русских.
Анне с мужем в Египте повезло – они жили в приличном отеле, где не было разделений на пластиковые цвета, как, в прочем, и не было русских.
Хотя по каким-то весьма уловимым признакам русских отличали всегда и везде.
В Израиле Анна безошибочно узнавала русских евреев. Так что вероятно, причина не в национальности, а в общности иного порядка.

Номер оказался светлым и чистым. Белый цвет создавал ещё большее впечатление чистоты и света. Столешницы столов и тумбочек предусмотрительно были закрыты толстым калёным стеклом от непреодолимого желания гостей увековечить свою персону «Здесь был Вася…»
Ничего не отваливалось, вовремя менялось и добавлялось, хотя периодически смуглые руки пытались прихватить то, что, по их мнению, было излишеством. Например, второй бокал или нож.
Обслуга в номерах ни бельмеса не понимала по-русски и представляла собой выходцев с далёкого Востока. Кивала согласно головами, но дальше этого дело не шло.

На столе ваза с фруктами – комплимент от Отеля. Приятный сюрприз, однако.
Но зубы пришлось чистить пальцем и без пасты. Мочалку тоже заменил платок.

Отель и улица напоминала общину «Белого братства». Парами или мелкими кучками перемещались по единственной улице отдыхающие в белых махровых халатах. Когда на горизонте появлялась процессия побольше, казалось, что приближается религиозное шествие. Не хватало только капюшонов. Курортная зона – разрешено. С этой точки зрения маленький чемодан был вполне оправдан. Разнообразие нарядов не предусматривалось.

Россиян было на удивление мало. В основном публика представляла собой пожилых приезжих евреев и местных с палочками, приезжающих на выходные дни подлечиться.

В пятницу с утра нагрянула жужжащая толпа корпоративщиков и семейных пар с детьми.
Анна удручённо шепнула мужу, что покой кончился и будет маленький филиал конца света. Но, как ни странно, суматоха была недолгой. Вечером через дорогу гремело веселье в соседнем открытом ресторанчике, но часам к двум шебуршение, стуки и смех затихли.

Анну мучило любопытство: что за пластиковый толстый маркер с письменами приклеен к косяку каждого номера?
- Наверно записки писать гостям, когда их дома нет…
- Хи-хи! Какие записки, дорогая? – Отпарировал муж. – На каком языке? И на дверях что ли граффити изображать?

Пытливый ум русского человека так и тянул руки сковырнуть эту «сигару». Но она оказалась накрепко приклеена к косяку.

Позже на экскурсии гид разрешил этот вопрос:
- Видели палочки на дверях в отеле?
- Видели, видели, - вопросительно загомонили экскурсанты…
- А барабашек знаете?
- Знаем, знаем!!! - почему-то радостно воскликнул хор…
- Так, вот, ТОЛЬКО у евреев, вы можете спать спокойно! Никаких барабашек, духов и нечистой силы в НАШИХ домах и номерах не появится!!! «Мезуза» - так, оказывается, назывался этот «маркер» на дверном косяке – перехватит эту нечисть.

Анна обиженно хмыкнула себе под нос:
- ТОЛЬКО… ишь! Да, у каждого народа есть свои обереги и не только домов!

Уж, в этом деле Аннушка разбиралась. Пол жизни посвятила изучению древних славянских традиций. И сама умела делать обереги разные для всех случаев жизни.

Любознательность же исследователя заставила её покопаться в истории «мезузы».

ХРАНИТЕЛЬ ВЫХОДА И ВХОДА Мезуза - знак, отличающий с внешней стороны «еврейский дом» от любых других домов.
Религиозные люди при входе в помещение неукоснительно отмечают мезузу почтительным касанием; люди светские видят в ней символического «хранителя дома».

Но и первые, и вторые признают за мезузой особые свойства древнего оберега, который защищает тех, кто находится внутри от опасностей, угрожающих снаружи.
История специальной метки отсылает ко времени их исхода из Египта.
Фараон долгое время оставляет сынов Израилевых в безвыходном положении – не отпуская их из своих владений. Образно говоря, он запирает перед ними дверь – не давая евреям выйти, не позволяя совершить Исход. Но безысходность заканчивается с изменением статуса двери – запертая оберегом дверь еврейского дома становится ключом, который отпирает для евреев дверь Египта. Не дожидаясь утра, фараон зовет Моисея и просит без всяких околичностей: «выйдите из среды народа моего». Другими словами, он снимает свой запрет на выход народа Израилева из Египта.
Что же подтолкнуло фараона к такому решению? Гибель всех первенцев в предшествующую полночь прошлась по земле Египетской, не заглянула лишь в дома евреев.
Порешили люди, что спасло еврейских первенцев то, что перекладины и косяки дверей были помечены кровью жертвенного агнца.
Так и появилась мезуза, напоминающая о двойственности и особой важности любого перехода через условные ворота и двери. А в реальности любые ворота, входы, калитки, отделяющие один мир от другого, стараются закрыть оберегами. У каждого народа свой оберег.
Отсюда и множество обережных традиций у разных народов, связанных с родильными, свадебными, похоронными обрядами. Хоть и берут они своё начало в далёком язычестве, но и христианство переняло эту традицию. Перед входом в дом вешается икона Покрова Богородицы…

Спали Аннушка с мужем, под защитой мезузы, семь, отпущенных им Израильских ночей спокойно. Как впрочем, и все предшествующие и последующие ночи в своей Московской квартире под присмотром Покрова Богородицы и вязанного разноцветьем ниток «Божьего Ока», да и Подкова над дверью строго настрого бережёт их покой…

Рось. Москва 10.03.2013 г.