Вот моя деревня, год 2001 - лето

Рогачевский и Черневский леса.
Первый поход пешком.

В деревню Трёхсвятское меня вывезли первый раз чуть ли не в 6 месяцев. И намучилась же бабушка! Готовила на керосинке. Вода из реки и из колодца. Зато – воздух, свежее молоко… Шли пешком от Рогачёва, не спеша, с отдыхом и перекусами, собирали землянику, иногда нас встречала тётя Маруся на лошади с телегой. Однажды очень спешили успеть пересечь поле и дойти до опушки, т.к. от Рогачёва надвигалась чёрная туча. Ливень накрыл нас на подходе к лесу, мы отсиживались под кустом, хотя всё равно вымокли до нитки, видели, как по полю, напуганный грозой, несётся огромный лось. Сначала я не поняла и сказала бабушке: «Смотри, корова бежит!!» Бабушка присмотрелась: «Да нет, это лось…»
В лесу я вела себя своеобразно. Когда мне надоедало собирать или есть ягоды, я начинала играть в войнушку. Лупила окружающие кусты прутами, воображая себя перстом наказующим – этим в раннем детстве не отличалась от нынешних дебилов, с той разницей, что природе в глубине Барского леса большого ущерба не было – в отличие от хилого московского озеленения.
Позднее любила во весь голос распевать песенки популярного тогда молодого Булата Окуджавы – мне мнилось, что они помогают собирать грибы: чем больше песенка нравится грибу, тем ближе он вылезает навстречу голосу.

Чёрная грязь.

Я росла. Мы ездили в деревню каждое лето. Ягоды. Грибы. Ходили вместе, вместе собирали. Мылись частенько в реке. Холодильников не было – продукты: колбасу, масло, сыр хранили в колодце: в сетку – и на верёвке опускали поближе к воде. Потому и колбасу закупали типа Одесской, и консервы с тушёнкой, и рыбные – ящик с продуктами и прочее потом отдельно привозил муж маминой подруги, ему платили за извоз. Ему доставалось, однако: тракт от Рогачёва до Трёхсвятского таков, что как-то раз «москвичок» завяз намертво на болотистом участке под говорящим названием «Чёрная грязь».
Названия зря не даются. На этом уровне полосой по всему лесу идут болота. Дорога проезжая только для телеги. Сохранилось махонькое фото, где я, лет 4-5, сижу на телеге, рядом стоят бабушка и тетя Маруся.
Друзьям мамы повезло – полз трактор!!! Его и попросили вытянуть до нормального участка дороги, за стоимость поллитровки. А сейчас – что бы вы думали! – на этом самом участке огородили территорию под садовые участки! Чему очень возмущался Коля Кошелев: «Представляете – людям участки на болоте дали!!»
Посреди леса! В этом комарятнике! Но какова жажда жизни, а? Прокопали канавы вдоль периметра, осушили и построились. И ездят туда, на свои участки.
А ведь когда-то мы ходили пешком от Рогачева до Трёхсвятского... До общественного транспорта от этой самой Грязи далеко: либо 4 км до Рогачева, либо 6 км до Трехсвятского. Кому-то не в лом иногда и пешком пройти от участка до остановки. Но сейчас все при машинах, разумеется.
Когда мы с бабулей шли в Рогачевский лес по грибы или ягоды, то это надолго. Брали с собой черный хлеб, воблу, огурцы. На обратном пути садились поесть, вернее, полакомиться вкусняшкой, под одиноко растущую на отшибе березового земляничного леска сосну. Вольно раскинувшуюся и кряжистую, и потому дающую тень. Место называлось «Дегтярка». Вроде бы тут раньше дёготь гнали. Очень раньше. Необыкновенно давно.
Лес всегда кишмя кишел живностью. Змеи, ужи, безногие ящерицы, зайцы, ежи, лоси с сопутствующим окружением – премерзкими лосиными клещами, крупными, крабовидными, да еще и летающими. Они были двух видов: помельче бурые, и крупные черные. Муравьиные кучи – так в рост, а мураши огромные, встающие на дыбы: не трожь!! Однажды мы с Ксю обнаружили вблизи муравейника брошенную бутылку. Так муравьи устроили в этом «парнике» ясли!
Птиц в таких густых чащах разглядеть было сложно, только голоса. Но сколько раз мы находили на земле, под лежащей лесиной, птичье гнездо. Один раз приметили гнездышко и навещали. Старались не подходить близко, когда обнаружили, что оттуда вспорхнула птичка. Но если мы заметили, то лесные обитатели и подавно. И вот представьте наш ужас, когда мы очередной раз обнаружили в гнездышке только птичьи лапки… Бедняжек кто-то сожрал.
А грибы… Да куда ни пойти – всюду можно было наткнуться на грибные круги. Очень много лисичек. Белых. Маслят. Волнушек. Подберезовиков и подосиновиков. Моховиков. И желтых сыроег. Почему-то желтых. Хватало на всех.

2001 год, июль.
29 вс. Жарко.
В ДЕРЕВНЕ. Вася у колонки впервые позировал!!! (ему тоже здесь нравится, Ксю говорит – на его деревню похоже). Дождь здесь был, небольшой, но лужи стоят. Ветер сев., холодный, а солнце палит.


Грибов нет, и в жару даже, говорят, подберезовиками травились. Никого нет (и хорошо!) Настя будет завтра, и неделю назад – Галя говорит – народу было по 30 челов в сб. и вс., в доме пекло невыносимо, все на улице тусовались.
Когда прибыли, Галя закатывала огурцы, а Коля помогал. Огурцы делает своеобразно: они получаются как свежие, чуть-чуть подсоленные. А на дворе на столе у бани стоит батарея банок с квасящимся на солнце чесноком, крупным и ядреным.
СЕСТРА ЧИСТАЯ!! Вода теплая. Гайдном буду – а купаться пойду!
Кошка у Гали есть – от Катьки котенок белый с небольшой серой отметиной на лбу.
Заглянули в лес – ирга на отдельных кустах, наполовину уже сухая – под «изюм». Говорят, есть черника. В горнице холодно. Коля переделал главную комнату, слив её с кухней, всё там отремонтировал (говорит, угол весь сгнил - бревна угловые, сгрызенные мышами, такие гнезда были!), барахло повыбрасывал – здорово, давно пора!
Отсняла фотоплёнку. И зарядила новую.
Кругом ловят рыбу – и с моста, и руками, так и таскают. Я рискнула залезть в реку (напротив дома), вода холодная, но не до «бырррра» (ветерок только сильно охлаждает), окунулась неск. раз.
К вечеру напала хандра: походили как дураки с удой и полудохлыми червякакиями-Акакиями, который бедный Коля еле выкопал (делал гряды под дайкон и укроп и редис, говорит: дайкон и дохлючий «Парижский завтрак» у них гигантскими получаются – земля, блин, земля!) Места д/рыбалки не нашли: где купаются, где спуска нет, где не клюет, где течение бешеное…
Ксю рисовать хочется (хоть покаталась на Настином велике), а у меня зудит нога, и не просто, а горит и болит, по всем симптомам – срочно чесотку лечить надо! Вася наверняка забудет шарики привезти. Хотели с Колей ваще слинять в Москву (он рано утром – на работу) – но это вовсе глупо. Придется терпеть. Звонила на автоответчик (11 вечера, а его нет или спит уже) – напомнила о гомеопатии, и прошу – забери нас пораньше. Фигня полная – но от ноги я была в отчаянье. Опять мазала йодом, хоть это и бесполезно.
30 пн
Ослепительно, прохладно, росисто. Ясно, сухо. Утром рано солнце лепит сюда, и под ватными, блин, одеялами было жарко! А с вечера было холодно и жрали комики. Намазали морды лиц москитолом.
Сегодня пойдем за черникой. Галя говорит, до Барского неудобно – распаханы дороги, и лес перепохаблен заготовками леса, да и с ближним так же варварски обошлись: рубили, подавили, перепахали, замордовали. Смотреть страшно!
Теперь с утра Ксю мается, как зарядку сделать после неудобных (просто не своих) кроватей.
Кошка играет со своим ослепительным и шустрым комом белого пуха (и попутно обучает всем кошачьим наукам).
Коля сказал, что видел у Лейдеров видеофильм, где стены с Ксюшиными пастелями, и заказывает Ксюхе картину!
Вечером – вдоль Березовки, да не по той стороне: здесь мощнейшие заросли бурьяна, к реке не подобраться, не подъехать – полное разочарование. 4 кадра – больше туда не пойду. Там, кстати, плавает а-а-агромная рыбятина!!! Ксю пускала слюнки, но Коля говорит – она там умная и сытая. Ничем не возьмёшь. (Это просто «колыбелька» для мальков, там она размножается и жирует). Еще вечерее – бестолковое шатание с удой: рыба хлебушек пробует – и не более.


А с утра (если 11 часов так можно назвать) уже становилось жарко – сегодня теплее, чем вчера, но вечер свеженький. Пошли по Черневке. Черники полно, но и народу тоже (в Барском, говорят, не черника – сущий виноград, но туда далеко; а ирги нет). Стоят машины, и вокруг собирают. Мы сначала, не забираясь далеко, стали есть. Потом я – вдоль высоковольтки – увидела бруснику, сомлела и бросилась на неё!!! Завтра с утра, пораньше, идем собирать чернику – надо! Глупо не воспользоваться её наличием. Она сейчас на редкость сладкая, и даже голубика – тоже.
Потом пошли на пляж, я купалась, Ксю изволила тоже помочить ножки. Вода, конечно, холодная, но чистая и душистая.


Вечером ложился густой белый туман. Слушали погоду – меняется: станет холоднее, будет дождь и облачность кучевая (а то – просто ослепительное солнце, и очень резкие очертания, и пронзительные светотеневые контрасты, глаза режет). В Питере уже циклон, завтра у нас еще не будет. Лично мне его не хочется. Вечером, перед сном, охватывает ужас перед кроватями, духотой и затхлостью горницы, сразу закладывает нос, и ваще в лесу тоже аллергия – чох и др. От чего меня, спрашивается, лечила классическая гомеопатия? Не поняла…
У Ксю после кровати невралгия – болит бок, и в лесу с обилием сосен тяжело дышится – не привыкла к такому густому хвойно-смолистому, жаркому духу сосновых лесов (хоть она сама «сосна» по друидскому гороскопу).


31 вт
Погода активно меняется. Много кучек на небе. Пока белых и пухлявых. Ветер. Утром сбегала к церкви, сфотала.


За завтраком Райка (котёныш-белый-сволочёныш) активно лезла на стол, потом на Тришу, пришлось гнать.
Трише вообще тут несладко, клетку ставить некуда, а когда оставляем в горнице – приходится баррикадировать кошачий лаз. Кошки – они кошки и есть, недоглядеть – одной секунды достаточно, чтобы на клеточку влезли. Катька еще как-то выжидает терпеливо, и понимает «нельзя» (хотя глаза горят!), а Райка беспардонная, лезет и лезет. На Березовку пришлось его с собой тащить, по жаре, но ему ничего, кроме мучений…
Кадр: Ксюха с белой наглой глазастой мордой Райки. (Сначала Ксю прочитала: «Ксю с наглой белой мордой…» - и бурно возмутилась).


С 10 до двух в лесу. Пошли за черникой, а вместо этого больше бруснику собирали. Устали, наелись ягод. Ходили по краю высоковольтки (где прошл.год голубику брали), там сухо, брусника краснее и крупнее, обильнее кисти, а черника мельче, и там её меньше, чем в глубине. Зато никто не жрет, только мухи летают, и те редко и вареные. Брусники тьма, но ей нужна еще неделька! Зеленая – но кочки как ковер! Теперь представлю, что чернику перебрать надо… Куда пересыпать для сохрана – ведь в одно из ведер я писаю ночью!!

1 августа
Немного идет дождь. Серо. Приехал и уехал усталый и сердитый папа. Привез дыню и какие-то гом.шарики от зуда (из аптеки). Какая я ду-у-у-у-у-ра!!!
Тришу невозможно вынести из горницы. За завтраком ставим клеточку на стол – только и гоняю эту наглую белую морду. Ох, забойная девица, не соскучишься! А в темноте этот белоснежный зверек так и светится, так и ходит ходуном, так и колбасит её. Очаровательная заразочка, не налюбуешься. Зенки огромные и еще по-детски любопытные.


Собираем чернику – маленькое ведерко, съели по кружечке, нашли 3 лисички. Так хочется за грибами! Ксю проявила сверхъестественное упорство в наборе черники. Больше не пойдем, очень я устала наклоняться, голова не проходит.
После обеда я отрубилась, а Ксю пошла с удой.

Потом прибежала – «Клюёт, а хлеб кончился, пей чай быстрее, выходи смотреть – там такой девятый вал катится по небу!» С сев-запада пошло, и заодно похолодало, а теплого у нас нет. Небо и вправду феерическое – вал клубящийся бело-синий, и за ним плотная синева. Ну, будет шквал, не иначе! Но хоть польёт – может, хоть лисички вылезут!
Пришла на реку – одна рыбка есть. Потом клев прошел, крючок огромный, хлеб легко с него сползает. Рыбка его хорошо кушала. Потом еще одна дохлячка попалась – этих рыбок хорошо, с аппетитом кошка Катя съела. Итого 2 рыбки.
А тем временем 9-й вал как-то рассредоточился, рассосался, просветы вдалеке показались, и дождя опять нет, в лучшем случае – небольшой сик. Прошлись до омута, там плескается наглая рыба, весьма увесистая, летают над самой водой, порою чиркая её крылами, маленькие ночные птички (или мышки), изредка перекрикиваются. Уходить внутрь не хочется. Покой, простор, и главный кайф (что Галю угнетает) – народу мало, не напрягают. Я-то приехала сюда от народу отдохнуть…


10 час. Дождь таки пошел. Жаль, грибы сразу не повыскакивают. Галя кажд.вечер принимает душ, и нас приглашает, а нам неохота: вокруг-то холодно, и полотенце потом сушить негде. На ночь на халяву нажрались котлет с картошкой – плохо было. Дала зарок – вечером ничего кроме чая или простокваши. И дело даже не в котлетах. Просто у Гали везде огромное количество сливочного масла!!!
2 чт
Утро ясное и сухое. А где же дождь? И как же наши грибы? К вечеру с севера опять, вспенивая перед собой жемчужные облака, понёсся синий ледяной девятый вал, с ветром шальным, и выгнал нас с Ксюшей и Тришей с пляжа, где мы, конечно, не купались: Ксю пыталась словить ба-а-альшую, но ву-умную рыбу! Потрясающе красивое, зловещее, ледяное небо! Должна обрушиться водяная стена, а вместо этого ледяной пис.
А около 11 пошли в лес – съесть по кружечке черник и брусник плюс набрать ведерко. Если собирать чернику – зверский, однообразный труд не для больной головы, то брусника – это сущее безумие: этот веселый, румяный ковер затягивает, как наркотик, в какой-то глюкочный хоровод! Оторваться невозможно! Ещё немного – и я бы уже никогда не распрямилась, и сама превратилась в брусничку, приросла. И хоть дождик немного пописал (хоть мы и ругались на тучки истово: «Кучки сраные! Слабо полить как следовает!»), но сушь ужасная. А грибчики хотят расти, очень хотят! Даже после вчерашнего писа выросло неск. лисичек и даже один осиновик! (Всё помыла и сварила).


Сделала сегодня много фоток: и Настю, и в лесу, и у реки. У Ксю от Галиной кухни с обилием масла опять пищеварение расстроилось: тяжелый ком в желудке.


Вечером – через лес – пошли к омуту на другой берег реки, туда, где пляж. Вечернее освещение было роскошным – верхи деревьев на опушках золотистые, контрастные черные тени на них бросала стена деревьев с другой стороны высоковольтки. Вдоль берега идет шикарная дорога – в сто раз красивее, чем по Березовке!!! По ней стоило бы пройти! Но увы, уже темнело. Спустились на пляж – вода здорово отошла от берега. Сфотала Ксюхе красивое буйное небо.


Но когда возвращались, увидели с моста такую роскошь, такие контрасты, такие цвета, что неслись как сумасшедшие к дороге в поле (мимо фермеров – через дом от Кошелевского дома)! Ибо небо менялось каждое мгновение, я только твердила: ой, уходит, уходит… красота уходит… (Но она и не могла уйти, все равно этот закат был прекрасен каждое мгновение). В конце концов, я дала Ксю фот-т, и она побежала фотать. Итого осталось у меня кадров кот наплакал. Завтра в лес НЕ беру! Вдруг еще небо ухватим!!
Холодно, Ксюша мерзнет, её от желудка знобит, и болит спина. А брюки у неё совсем холодные! И горница холодная. Я тоже от неё отвыкла. Она кажется нам такой противной – темная, затхлая, плохо проветривается, запах какой-то удушливый, захламлена какой-то гадостью сверх меры: гвозди, бутылки, черт те что! Стены и потолок Коля только еще оргалитом обшил.
Ночью 8-12, днем всего +18 будет.
Завтра – последний целый день, вроде уже и домой хочется – там уютней, протопить можно – и тепло!
3 пт
Печенка Ксюху достала. Темп. 37,7, тошнота, лежит. Напоила зелен.чаем и ношпой. Собираюсь одна, уже поздно – в 11 час., когда темп. снизилась немножко.
Как только дошла до высокольтки, пошла направо, на брусничный ковер, согнулась – и поняла, что лягу костьми: ноги болят, поясница болит. Ползала и охала. Высыпав первый бидончик в рюкзак, поняла, что я с этим рюкзаком лопухнулась, его лишь за день наполнить, а, наполнив, я вовсе рухну. Но главное - наклоняться с ним невозможно! Собрала второй бидончик, решила собрать немного черники – и тут сзади явилась, как привидение, Ксюха – я аж подскочила!



Видок тот еще, но уже на ногах.
Она пошла по дороге с пакетом, но до лисичкового места не дошла – сил не было.
А я на последнем издыхании на оборванном черничке по ягодке набирала свой пластмасс. бидончик (под завязку он полуторный, значит, ягод в нем где-то 1,200) и проклинала всё. Но набрать всё равно хотелось еще больше. Если б не болела поясница, сидела бы целый день. Как подумаю, что уедем… А ведь через неделю весь этот бело-розовый брусничный ковер станет багряным, и все туда ринутся уже не за черникой, а за возлюбленной брусничкой – хапать, хапать… Сердце брусничной кровью обливается.
Даже забыла вереска нарвать д/букета. Будут ли силы еще куда-то идти? Неба красивого уже не будет, фронт прошел, стало серо, холодно. А дождя всё равно нет, в лесу сухо. Только неск. сыроежек выросло. Вечно мы в какие-то погодные контрасты вляпываемся: от очень сухо – в очень мокро, с очень жарко – в очень холодно.
Позвонила втихаря опять на автоответчик с Галиной мобилы – хорошо бы завтра с папой в Москву! Там и «Нашествие» в сб и вс по ТВ-6 3 раза в день. И вода горячая! А с др. стороны – на даче и банки д/ягод, и закат. машинка, и вся аптечка.
Вечером Ксюхина темп. опять подскочила, но хоть «пронеслась» в туалете и поела: Галя целую куриную ножищу кинула вариться, я положила 2 морковки, Ксю склевала полноги, морковку, огурец, потом померила темп. – опять поднялась. А Коля меня за обедом напоил чем-то крепким. Но все это было вечером.
Последн. кадры – 3 шт. – отсняты!
Последняя прогулка к омуту, к мосту – на пляж, последние любования, последний ужин (слава Богу!), и роскошное закатное небо!! И еще – горячий душ в натопленном душе.
Финита!!!
(О, Боги!!! Сейчас, да в деревне, да за неск. дней, было бы фоток – да не менее двух сотен!!! И все классные!!! Как мне нас тогдашних жалко!!! Впрочем, компа-то у нас тогда и в проекте не было. Не печатать же две сотни…)
4 сб
Вася прибыл рано, Ксю успела отпроситься на велике в лес за букетом вереска...

Продолжение следует.