История Дувлового Поля

ДраКошка
Опубликовано: 4163 дня назад ( 3 ноября 2012)
Редактировалось: 2 раза — последний 22 августа 2017
Просмотров: 661
Настроение: сонное
Играет: тихо
0
Голосов: 0
Вторая история о смертельных опасностях, которым подвергается страстный фотограф в своей ненасытной жажде запечатлевать мгновения. smile
..............................................................

Песнь о Дувловом Поле
Январь 2011
…И махнули мы на Рождество на дачу. 15-е января 2011. При мне – мой Кэнон и радость – наконец-то я увижу Его Величество настоящий Гололёд на даче! И пошли мы с дочкой гулять. И задубели мы там на пару, на ледяном дувле на поле перед оврагом, на семи ветрах. Так и назвали его – Поле Дувловое. Солнце. Днем на поле за оврагом можно было даже погреться… А на нашей стороне – сквозной дубняк. У Ксюхи замерзли ноги, у меня – руки и грудь, на которой отогревался мой любезный фотик. Кроме шуток – рискуя схватить воспаление легких, я прижимала его к груди. Он-то отогревался, а я потихоньку заледеневала: как только начинала душой и телом отогревать его, родимого, ледяного – так пронизывало до костей, и начинало ломить спину. Зато исправно работал. Но если учесть, что выхватывала его я каждую минуту – то согреться мне не светило.

А у Ксюши от замерзания фотоаппарат много мазал – он же в чехле и в руках был. До реки Яхромы не дошла – тяжело в гору, пошла назад, дожидалась за оврагом, мерзла. А Ксюша дошла до Яхромы и прошлась по ней. Рыбаков там полно.  И что самое удивительное – сидят и не мерзнут.
Наконец-то я попросила меня фотнуть.  Мы по очереди пытались завернуться в нечто  типа хиджаба (тонкую английскую ткань с металликом мне еще мама покупала в свое время, собираясь сшить легкую блузу, да не успела). Легкая ткань на ветру летала и трепыхалась, заставляя нас ловить её красными окоченевшими руками – либо с гримасами, либо с выпученными глазами. Впрочем, лихостью больше отличалась я – всегда была легкомысленна и восторженна. Ксюша благоразумно перчаток не снимала.
Пока мы боролись за жизнь на Дувловом поле, жизнь вокруг кипела: на дороге множество машин мчались к Лысой горе на шабаш… т.е. в Сорочаны на горнолыжное катанье. Так же на поле опять еропланы напрокат, да и просто лыжников хватало.
Надо признать, что на местности нашей оказалось скучно. Там нет такого стеклянного великолепия, как в Кузьминках – гололёд ярче проявился на югах, а тут большие пространства, ветры обтрясли часть льда и инея... Но на поле все травинки, весь бурьян были запакованы в ледяные одежды, и это было фантастически, пронзительно красиво!


…Расплата пришла на следующий же день. Начался озноб, болью скрутило мочевой пузырь… Надо лежать – а лежать невмоготу. Но когда температура подскочила до 40… она меня и уложила.
Проболела. Высоченная температура, ночные кошмары – беспрерывно мчащиеся фотокадры с нажатием на затвор и бесконечное перетаскивание их мышкой в шоп. Измучилась. Голова раскалывалась от лежания пластом. «Прекрасное и печальное Дувловое поле» (как назвала его моя подруга на форуме) мне обошлось дорого, вспоминала я его не иначе как с ужасом.
Не вытерпела. Температуру сбила парацетамолом – после вообще полный упадок. Пыталась проверить фотоаппарат – палец прыгал на затворе как на курке пистолета самоубийцы. За компом то же самое, плюс тут же забывалось, на что нажимала, и на что вообще надо нажимать, шоп словно заново вспоминала, в голове туман. А перед глазами, беспрерывным калейдоскопом, с невероятной скоростью проносились фотокадры, и я без конца то нажимала затвор, то переносила их в фотошоп и переносила, где-то задним числом удивляясь: как это возможно, чтобы туда загружалось такое огромное количество фот? Утро встречалось опустошением. Я с ужасом вспоминала калейдоскоп и Дувловое поле.
Через пару дней, чтобы перебить ночной кошмар, заставила себя лежать с открытыми глазами – калейдоскоп эпизодов с фотографиями не отпускал, только побледнел. Потом поток ослабел. Оставила это до полного выздоровления.
А вот стихов и снов бредовых накопилась гора. Хорошо, что идеи не залеживаются – забываются.
Вызвала врача. Получила рецепты. После сподвиглась протереть пол: на четвереньках ползалось сносно, а вставать… полуобморочное состояние.

Слово Дувлового поля.

Когда температура немного понизилась, села днем за комп, чтобы отвлечься от горизонтального положения, от которого раскалывалась голова. Занесла в шоп фотографию, чтобы с ней поработать. Но работать отказалась голова.
Зато пришли 4 законченные строчки. Я их записала. Первая схваченная в темноте ручка расписалась не сразу. Верхняя строка оказалась срезанной и бледной. Я проверила её, подсветив мобилой – все читаемо, вспомню, можно спать.
Но… то, что казалось читабельным ночью, сразу после написания при температуре 39, днем вдруг стало неразборчивым. На последние строки я махнула рукой, а вот самая важная первая строка, сразу задающая настроение… Первые два слова врезались в память, третье повторяло первое, а вот четвертое… То что вливалось так гармонично…
Я ломала голову весь день. На следующий день к вечеру поняла, что с затуманенной головой не в состоянии вспомнить ни утраченное слово или его звучание, ни его оттенок, ни хотя бы подобрать соответствующий строке синоним.
И тогда я плюнула на всё, и заменила утраченное слово на совсем иное и по звучанию, и по настроению, сделала острее, воинственнее, контрастирующего оттенка.
В результате получилось новое и совсем иное стихотворение.

Поле ветров, поле клинков,
Поле созвучий потерянных,
Стоны твои горестней слов
Под блеск горизонта северного.
Поле осколков, поле печали,
Сколько мы с тобой потеряли?
Поле хищного белого света.
Ты никогда не дашь мне совета.
Ты заморозишь меня не по злу,
Взметая белую ржу, меловую золу.
Ледяная душа, ледяные цветы,
Которым снова не расцвести.
Поле стеклянных песен,
Поле кружев хрустальных,
Поле, пропавшее без вести
Цепочками слёз в Зазеркалье…



Ты кличешь в бреду, ты молишь о пощаде,
И терзаешь на белой площади.
И ветер скулит, и флейты взыскуют,
И цветы ледяные цветут и тоскуют…
Кончится сон – и льды потекут,
И лучи обласкают, и к травам прильнут.
А пока – стылый ветер мне душу знобит,
И поле ветров протяжно скулит.



На следующий день я рискнула наконец-то с наслаждением помыться. Как назло, почти сразу стали прибегать наглые строчки. Необходимо срочно записать, иначе стих сложится, и я, вылезши, позабуду многие нюансы.
Пришлось выскочить, голышом пронестись по ледяному полу мимо открытой фортки, схватить первый попавшийся лист и, соответственно, ручки, и, стуча зубами, вернуться. Первая ручка оказалась негодной, вторая – чем-то типа фломастера. Руки и тело мокрые, край ванны тоже, ни одного флакона в упаковке. Кроме единственного тюбика зубной пасты. С трудом приладив на нем лист, корявыми, прыгающими, расплывающимися на мокрой корявой бумаге буквами, записала свои драгоценные строчки. Слабо надеясь, что сумею их разобрать…
Но поскольку температура спала – я их разобрала.

Долго мне потом аукалось Дувловое Поле… И в стихах, и в шоп-картинках.
Зато... Зато какой урожай стихов и коллажей!!!


Ледяные цветы на поле цвели,
Ледяные цветы занемогли.
Я их соберу – но не согрею.
К груди прижму – заледенею.
Ледяные цветы играют гранями,
Ледяные цветы не делятся тайнами.
Ледяные цветы поют хрустко и тонко,
Овевают поля серебристым звоном.
Я их не прошу рассказывать сказки,
От меня им не нужно ни толики ласки.
Букет ледяной звенит под ногами,
Он плачет льдом, и не плачет слезами.
Ледяные цветы кружат в шелесте вальса.
Ледяные цветы, я поплачу за вас.


Комментарии (0)

Нет комментариев. Ваш будет первым!

Сегодня ДР

Сколько нас?
  • 5062 пользователя
Кто онлайн?
Кто мы?
Сегодня день рождения: