Cимуляция - притворство

Часто ученики при не выполнении домашнего или классного задания симулируют болезнь или создают видимость невозможности выполнения этого задания.
Симулируют утрату, боль многие люди (например, футболисты, мошенники и др.). Различают:
1. превентивную — симуляция предпринимаемую до совершения какого либо обмана или правонарушения;
2. интрасимуляцию — симуляция в момент совершения обмана или правонарушения;
3. постсимуляцию — симуляция после совершения обмана или правонарушения
4. аггравацию — усиление признаков обмана или правонарушения;
5. метасимуляцию — симуляция обмана или правонарушения, которое ранее действительно имело место.
6. сюрсимуляцию — симуляция одного обмана или правонарушения при наличии другого.
В распознавании симуляции важно учитывать следующее:
1) симулянт пытается убедить вас в имеющемся расстройстве, обмане, правонарушении и проявляет при этом нарочитость (притворяется больным, пострадавшим в чем-либо) и заметную (до назойливости) настойчивость;
2) изображаемая боль или утрата чаще всего отличается однообразием, неполнотой, противоречивостью "симптомов" отсутствием определенной динамики;
3) симулянт тотчас " выздоравливает", успокаивается и не горюет, как только добивается цели. [Жмуров В.А.с.580].
Симуляция — притворное выражение чувств; игра, отличающаяся от игры на сцене только тем, что симуляция имеет целью убедить наблюдателя в действительности того, чего нет на самом деле; создание видимости болезни или отдельных её симптомов человеком, не страдающим данным заболеванием.

К.Ясперс, в своей книге “Общая психопатология» пишет: «Мы слишком часто обнаруживаем, что полученная нами информация не соответствует истине, преднамеренная ложь, непреднамеренно искаженные воспоминания…»(2, с.986)

При контакте психолога и симулянта парадигма психологической диагностики вступает во взаимодействие с сознательным, целенаправленным и индивидуальным воплощением представлений о болезни (неврозе или пограничном состоянии) ученика.

Чаще всего симулируются неизмеряемые симптомы — боль, слабость, головокружение — или симптомы когнитивного ряда, такие, как нарушение ориентировки, внимания, памяти и т.д.

Существенно, что поддержание полной картины болезни в течение долгого времени требует огромных волевых затрат. В отличие от истинного больного, погруженного в свою болезнь, симулянт должен удерживать в своем сознании как патологическую симптоматику, так и всю окружающую ситуацию. Это означает, что сознание симулянта искусственно расщеплено и двунаправлено. Эта же расщепленность порождает такое постоянное напряжение и страх, что даже самое кратковременное ослабление внимания (например, во время сна) может привести к разоблачению. Несомненно, что симуляция в выражении чувств более тяжела для симулянта, так как требует специальных знаний, а иногда и специальной подготовки.

Наивное сознание выбирает из этого списка внешние критерии: вычурность и нелепость поступков, устойчивость поведенческих аномалий во времени, независимость от коммуникативной ситуации и пр. Предположительно, именно такие состояния в наивном видении являются «истинными» нарушениями поведения, полностью освобождающими человека от рациональности в поведении, адекватности в общении и, главное, ответственности за деяния. Следовательно, они могут обеспечить максимальную успешность задуманного.

Мотив симуляции — это частный случай лжи, обмана, необходимых для достижения некоторой цели.


Насколько проблема симуляции сложна для психолога, и они допускают возможность перерастания симулятивных симптомов в настоящие.

«Когда совокупное взаимодействие механизмов внушения находится под реальным контролем осознанной и целенаправленной воли, это значит, что вы здоровы, и в нас действует духовная сила, эффективно управляющая нашей бессознательной психической и соматической жизнью. Если же механизм внушения функционирует вне зависимости от нашего знания и воли или даже против нашей воли, это значит что происходит нечто в высшей степени нездоровое, относящееся к области истерического.

При истерических явлениях все типы внушения достигают преувеличенного развития. Всевозможные тенденции стимулируются и реализуются без участия тормозящих факторов – критического разума целостной личности и её предшествующего опыта. Часто имеет место осмысленный и понятный набор реализуемых явлений – понятный с точки зрения тех желаний и влечений личности, которые благодаря ему должны найти своё осуществление. Во время групповых прививок часто приходится наблюдать феномен непроизвольного подражания: когда кто-то теряет сознание, все остальные члены группы, один за другим, следуют его примеру. Каких-нибудь несколько десятилетий назад массовые истерические припадки происходили в женских школах, а ещё раньше в монастырях. Воздействие внушения на состояние рассудка проявляется в форме истерической доверчивости. Механизм самовнушения действует в тех случаях, когда осознанная поначалу ложь перерождается в фантазию, в которую человек безоговорочно верит сам ( psebdologia phantastica ). Простая симуляция душевной болезни может развиться в настоящее, неподдельное психическое расстройство…. Из простой роли вырастает настоящий бред, из позы „необузданного дикаря" — непрекращающееся автономное самовозбуждение; наполовину симулируемые соматические жалобы перерастают в „рентную" истерию (т.е. истерию, содержательный аспект которой сводится к претензиям на получение денежной компенсации за болезнь), а последняя, в свою очередь, становится настоящей, автономной болезнью» [2, с. 487-488].
М.Монтень в книге "Опыты" пишет: “О том, что не следует прикидываться больным

У Марциала есть удачная эпиграмма (ибо не все его эпиграммы одинакового достоинства), в которой он рассказывает забавную историю о Целии. Последний, не желая быть на ролях придворного у некоторых римских вельмож – присутствовать при церемонии их вставания, находиться при них и сопровождать их – притворился страдающим подагрой. Стремясь отвести всякие сомнения в подлинности своей болезни, он стал лечиться от подагры: ему смазывали и закутывали ноги, и он до того естественно подделывался своим внешним видом и манерой держаться под подагрика, что под конец судьба ниспослала ему это счастье на деле:

Tantum cura potest et ars doloris!
Desiit fingere Caelius podagram.

Где то у Аппиана, насколько мне помнится, я прочитал о подобном же случае с одним римлянином, который, чтобы не попасть в проскрипционные списки, составлявшиеся триумвирами, и желая ускользнуть от бдительности своих гонителей, не только скрывался переодетым, но еще и притворялся одноглазым. Когда он обрел большую свободу действий и решил снять пластырь, которым долгое время был заклеен один его глаз, то обнаружил, что действительно потерял зрение на этот глаз. Возможно, что в связи с длительным бездействием этого глаза зрение в нем ослабело, но зато увеличилась зоркость другого глаза. Ибо нередко мы наблюдаем, что закрытый глаз передает работающему часть своих функций, благодаря ему глаз, принявший весь труд на себя одного, как бы увеличивается и расширяется за этот счет. Нечто подобное могло произойти и в случае, приводимом Марциалом: отвычка Целия от ходьбы, укутывания ног и другие лечебные средства могли вызвать у его мнимого подагрика первые признаки этой болезни.
Читая у Фруассара об одном отряде молодых английских рыцарей, которые, до переправы во Францию и до совершения каких то там подвигов в войне с нами, все носили повязку на левом глазу, я часто весело смеялся при мысли, что с ними должно было приключиться то же, что и в приведенных случаях, и при возвращении в Англию они все предстали кривыми перед своими возлюбленными, ради которых пустились в это предприятие.
Матери правы, когда бранят детей за то, что они подражают слепым, хромым, косоглазым, людям с какими либо другими физическими недостатками, ибо, кроме того, что это может причинить вред не сложившемуся еще организму ребенка, получается так, как будто судьба нас подстерегает, чтобы поймать на этом; мне довелось слышать о многих случаях, когда люди, изображавшие какую нибудь болезнь, потом и в самом деле заболевали ею.
С давних пор я до того привык – хожу ли пешком, езжу ли верхом – держать в руках трость или палку, что даже нахожу в этом известное изящество и мне нравится опираться на палку. Многие пугали меня тем, что когда нибудь судьба обратит мое щегольство в печальную необходимость. Я льщу себя поэтому надеждой, что буду в таком случае первым подагриком во всем моем роде.
Однако вернемся к затронутой теме и поговорим еще о слепоте. Плиний сообщает о случае, когда человек, вообразив себя во сне слепым, на другой день действительно ослеп, совершенно не болев до этого. Сила воображения, как я утверждал в другом месте, могла при этом сыграть свою роль, и кажется, что это мнение разделяет и Плиний; но более вероятно, что внутренние ощущения потери зрения, которые испытывал организм и причину которых установят, если им угодно будет, врачи, явились поводом для такого сна.
Приведем еще один близкий к этому случай, о котором рассказывает в одном из своих писем Сенека. «Ты знаешь, – пишет Сенека Луцилию, – что Гарпаста, шутиха моей жены, осталась у меня в доме в этой должности, перешедшей к ней по наследству, ибо что касается меня, то я не выношу подобных уродов, и если мне хочется посмеяться над шутом, мне незачем для этого далеко ходить: я смеюсь над собой. И вдруг Гарпаста ослепла. Я рассказываю тебе о странном, но истинном происшествии; эта несчастная не сознает, что она ослепла и непрерывно требует от своего слуги, чтобы он увел ее из моего дома, ссылаясь на то, что у меня слишком темно. Поверь мне: тот самый недостаток, который вызывает в нас улыбку по ее адресу, присущ каждому из нас; никто не сознает, что он скуп или жаден. Слепые нуждаются в поводыре, мы же обязаны заботиться о себе сами. Я не тщеславен, – говорим мы, – но в Риме нельзя жить иначе; я не мот, но такой город обязывает к большим тратам; не моя вина, если я вспыльчив и еще не выработал себе твердого уклада жизни; в этом повинна молодость. Не будем искать причину зла вне нас, оно сидит в нас, в самом нашем нутре. И именно потому, что мы не сознаем своей болезни, нам так трудно исцелиться. Если не начать лечиться при первых признаках заболевания, то как справиться с таким количеством язв и недугов? Но у нас есть такое прекрасное лекарство, как философия: в отличие от других средств, радующих нас только после выздоровления, философия одновременно и радует и исцеляет нас».
Таковы слова Сенеки, который увел меня далеко от темы, но и в перемене есть польза".

Литература:
1. Монтень М. Опыты.Т.2 — М.: Эксмо; СПб.: Terra Fantastica, 2006.
2. Ясперс К. Общая психопатология. М., Практика, 1997.

3. ec-dejavu.ru/s-2/Simulation.html
 

Added By Plugin From Parameter - 266011